Russian Saturday: Chanel Bois des Iles

By Alena Флорентино Ариса сжал ее руку и наклонился поцеловать в щеку. Но она остановила его, и голос с хрипотцой прозвучал мягко: – Не сейчас, - сказала она. - Я пахну старухой." “Любовь во время чумы" Гарбиэль Гарсиа Маркес Последние пару недель я занималась тем, что пыталась собрать свои разрозненные мысли о Bois des Îles в одно целое. Мыслей оказалось много: нас с Bois des Îles связывают долгие годы неровных отношений. Я не успевала с переводом к прошлой субботе (мои извинения!). Зато в субботу я опять оказалась в Париже на блошином рынке. Мне на глаза попался флакон винтажных духов Bois des Îles. Флакон не был вскрыт, но хранился без коробки. Несмотря на отсутствие парафиновой пленки, от горлышка почти не пахло, и определить его сохранность было сложно. Зная, как плохо хранятся Шанели, я все же рискнула. Но о духах позже. Пока – об Bois des Îles из Les Exclusifs de Chanel. В Bois des Îles мне никогда не удавалось расслышать разнообразие нот, заявленных в пирамиде. Альдегиды, которые я так люблю за умение сжимать пространство в точку, здесь не являют своих свойств. В Bois des Îles я узнаю их только по рассеянному солнечному свету в тумане. Bois des Îles пахнет июльскими бело-молочными яблоками с тонкой, как кожица, которую сдираешь языком с обожженного неба, шкуркой. Он пахнет промокшей книгой, забытой во время теплого летнего дождя на старой веранде, старой влажной древесиной: это ирисовая пудра с примесью сандалового дерева. Bois des Îles, наверное, единственный аромат, в котором я выношу ирис в таком количестве. Обычно та расслабленная меланхолия, которой ирис заражает все, к чему он прикасается, для меня невыносима. В Bois des Îles мне всегда не хватало дна, почвы на которую можно было бы опереться ногами. Не хватало заземляющей, отрезвляющей жесткости ветивера. Я стала носить его в паре с Sycomore Chanel: Bois des Îles за уши, Sycomore на запястья. Sycomore придал Bois des Îles четкости и прозрачности, на которую аромат был способен только на сухом морозе. А где его взять в нашем климате, сухой мороз? Зато Sycomore всегда под рукой. Так я стала "глупой девушкой, смешивающей духи" (с) Ги Робер В последние пол года Bois des Îles стал подводить меня. В нем появилась сухая горячая древесность, та самая, о которой часто пишут в ревью. И мне это не нравилось. Стало пахнуть сухим миндальным печеньем и тем, до сих пор загадочным, “gingerbread”, упоминающимся в некоторых пирамидах. И мне это нравилось еще меньше. Сначала я списала эти изменения в звучании аромата на погоду, потом на восприятие. Мне не хотелось думать, что это первые признаки необратимого изменения в химии кожи, с которым рано или поздно прийдется столкнуться: " Флорентино Ариса внутренне содрогнулся: да, она была права, от нее пахло терпко, возрастом. Но пока добирался до главной каюты сквозь лабиринт уснувших гамаков, он утешился мыслью, что и его запах, верно, был точно таким же, только четырьмя годами старше, и она, наверное, почувствовала то же самое. Это был запах человеческих ферментов, он слышал его у своих самых старинных подруг, а они слышали этот запах у него." Я не боюсь старости. Я боюсь лишиться привычной ольфакторной картины мира, целостностью которой я дорожу, так же, как целостностью души. Каждая переформулировка, каждая новая “рекомендация” IFRA отнимает у меня ее часть. Но когда ее отнимает собственная кожа, это по-настоящему больно. Единственный выход, который я вижу из этой ситуации: носить аромат не на коже, а на ткани. Прийдется пожертвовать чувственным сплешевым намазом, зато элегантный платочек на шее может решить сразу две проблемы: звучания парфюма и морщин. Самое время начать учиться носить шейные платки. Мне всегда хотелось знать, какими задумывал Bois des Îles Эрнест Бо. Однажды мне уже доводилось попробовать винтажные духи, “пожиловатые”, как охарактеризовала духи их хозяйка. В них было гораздо больше альдегидов, чем в современной туалетке, больше нероли и бергамота. Эти ноты на какое время сдержали натиск, но меланхолическая ирисовая волна накрыла меня и в духах и не дала мне приблизиться к их сути. Это так в характере Bois des Îles: напускать туману. О пожилом возрасте моих духов можно догадаться только по немного ускоренному развитию, что не характерно для этой концентрации. Ноты разворачивались быстро, как звуковая дорожка в старом кино. Духи будто спешили жить свою неожиданную вторую жизнь. В общих чертах она была похожа на жизнь своей правнучки. Зато сандал, который открылся в базе, заставил меня забыть все, что я знала о сандале. Я не знала, что сандал может звучать так мягко и объемно. Вот они, островные леса со всей своей красе: темные экзотические деревья в туманной дымке. Bois des Îles – меланхолия во флаконе. Разве в нашей жизни есть время, когда ей можно предаваться без зазрения совести? Bois des Îles – это бездонность, бесконечное свободное падение в невесомые объятия грусти. ----------------- "Go now," she said. Florentino Ariza pressed her hand, bent toward her, and tried to kiss her on the cheek. But she refused, in her hoarse, soft voice. "Not now," she said to him. "I smell like an old woman." Love in the Time of Cholera Gabruek Garcua Narquez For a couple of past weeks I've been gathering my fragmented thoughts about Bois des Îles into one entity. It appeared to be a lot of thoughts: me and Bois des Îles have many years of an uneven relationship. I couldn't make the translation for last Saturday (sorry for that!). But on that Saturday I found myself on a flea market in Paris again. My eyes caught a flacon of a vintage Bois des Îles perfume. It hasn't been open yet, but was kept without a box. Despite the absence of paraffin film, there was no smell around the neck, so it was difficult to figure out its condition. Even knowing that Chanel scents don't withstand time well, I took the risk. But let's leave the perfume for later. And start with Bois des Îles from Les Exclusifs de Chanel. I could never recognise the variety of notes announced in the pyramid of Bois des Îles. Aldehydes, those I adore for their ability to compress the space into a point, do not reveal their abilities here. In Bois des Îles I recognise them only by a sunlight diffused through a mist. Bois des Îles smells of June's milk-white apples with skin as thin as one that you peel of with the tongue when you burn the roof of your mouth. It smells of a wet book that was left on an old terrace during summer rain. It smells of old soaked wood: that's an iris powder with a tincture of sandalwood. Bois des Îles is, possibly, the only scent where I could stand iris in such quantity. Usually the relaxed melancholy, with which iris contaminates everything it touches, is unbearable for me. I always missed some foundation in Bois des Îles, the soil I could stand on. I missed grounding, sober rigidness of vetiver. I started to wear it together with Sycomore Chanel: Bois des Îles behind the ears, Sycomore on wrists. Sycomore gave Bois des Îles the sharpness and transparency that the scent itself had only at dry frost. But where do you get it, the dry frost, in our climate? And Sycomore is always at hand. That's how I became a "stupid girl mixing perfumes together." (с) Guy Robert Last half year Bois des Îles started to betray me. It revealed hot dry wood, the one that's often mentioned in reviews. And I didn't like that. It started to smell of dry almond cookies, and, until now mysterious, "gingerbread", mentioned in some pyramids. And that I liked even less. Initially I blamed these changes on weather, then on my perception. I didn't want to think that these are the first signs of inevitable changes in skin's chemistry, those you have to deal with sooner or later: “Florentino Ariza shuddered: as she herself had said, she had the sour smell of old age. Still, as he walked to his cabin, making his way through the labyrinth of sleeping hammocks, he consoled himself with the thought that he must give off the same odour, except his was four years older, and she must have detected it on him, with the same emotion. It was the smell of human fermentation, which he had perceived in his oldest lovers and they had detected in him.” I'm not afraid of age. I fear to loose the olfactory picture of the world I'm used to, whose integrity I esteem not less than integrity of a soul. Every re-formulation, every new "recommendation" of IFRA takes a part of it away from me. But when my own skin takes that part away, it really hurts. The only escape from this situation I see is to wear perfumes on a cloth, rather than on a skin. I'll have to sacrifice the generous splashing but instead the elegant scarf on a neck could solve two problems at once: the way the frgarance developes and wrinkled skin. Perfect time to start learning how to wear it. I always wanted to know how Ernest Beaux conceived Bois des Îles. I already had an occasion to try vintage perfume, "oldish", as it's owner characterised it. There were much more aldehydes in it than in a modern EDT, more neroli and bergamot. For some time these notes were holding the pressure, but then melancholic iris wave overwhelmed me in perfume as well, so I could not come closer to it's essence. To obfuscate is in the nature of Bois des Îles. The only thing that could make you guess the mature age of the perfume I have purchased at the flea market is it's slightly accelerated development. This is not typical for such concentration. Notes unwrap fast, like a soundtrack in an old movie. It's like the perfume was in a hurry to live it's unexpected second life. In general it was similar to a life of it's great-granddaughter. But sandal that opened in a base made me forget everything I knew about sandal. I didn't know it could sound so soft and spacious. Here they are, island forests in all their beauty: dark exotic trees in a mist. Bois des Îles is melancholy in a bottle. Is there a moment in our life when you could indulge in it without compunction? Bois des Îles is an infinite depth, an endless free fall into the embrace of melancholy. Bois des Îles (Ernest Beaux, 1926): aldehydes, coriander, bergamot, neroli, peach, jasmine, rose, lily of the valley, iris, ylang-ylang, vetiver, sandalwood, benzoin, vanilla and musk.